Пленэр в Никитском. Сентябрь 1982 – VI-VIII

Глава VI

Туман рассеивается. 2 сентября 1982

картон/масло 12.2см x 18см 

Составляя двухнедельный план, к концу первого дня пленэра за основу приняли методическую брошюрку наших профессоров Андрея Унковского и Глеба Смирнова “Пленэр. Практика по изобразительному искусству” М.: Просвещение, 1981. 36 с: ил.

В тексте перечислялся примерный список даже сюжетов и тематических заданий: "этюд на состояние" - с одной точки, но в разное время суток и в разных погодных условиях; "разноплановость" - внимание на объекты ближнего плана или преобладание глубокого пространства; "элементы пейзажа" - этюды травы, стволов и ветвей деревьев, облака и т.д., "сюжеты" - более длительные, проработанные композиционно и живописно мотивы: дорога, группа деревьев, сельские постройки в их окружении. Согласен, что все это крайне полезная вещь, т.е. работа по сформулированной методике, но меня неудержимо тянуло поскорее схватить этюдник и уже вовсю махать кистью! Так что в конце добросовестно составленного на листе А4 списка заданий под словом Пространство я жирно вывел угольным карандашом "противно".

Конечно, стоило бы подробнее разобрать эту институтскую книжицу, но оригинала под рукой нет, а в И-нете нашел лишь бессчетные ссылки в "используемой литературе" к научным/педагогическим трудам (в эксцерпте из диссертации Е.В.Ворониной 2004 года – под №101; похоже, брошюра переиздавалась в 1991 и 96-м гг. - пособие О.Н. Оболенской и Ждановой Н.И., Нижегородский гос. пед. университет, 1996)
В качестве компенсации рекомендую сайт Художникам-Ру - здесь качественно отсканированная, первоклассная учебная литература советских авторов

Глава VII

Начинается день

картон, масло 11.1 х 17.8 см

Второе сентября. 10:30 - два этюда этим утром уже намахано. Похоже, будет солнечно; от тумана не осталось и следа. Встаю на то же место, где был написан этюд в 7 часов: интересно выявить различие двух состояний одного утра. Папуасы начинают признавать пользу расписания и продуманной методики - если бы они еще начали признавать пользу регулярного ведения хозяйства! Почему-то завтрак сам не зовет есть себя! Нужно, понимаешь, спускаться по склону к роднику за водой (похвалю себя за удачный выбор места рядом с источником), разжигать примус и - ё! - тупо варить какую-нибудь пшенку... Заправлять советской тушенкой с какими-то тягучими субстанциями в слое жира. А потом еще и посуду мыть с содой в холодной речной воде; мочалкой, по-моему служила прибрежная трава: руки красные и гудят, пока поднимаешься к палатке с чистым котелком и мисками.

Хмурое утро 3 сентября 1982. Березка на склоне

картон, масло 12.4 x 17.9 см

Дождь на пленэре - это действительно стихийное бедствие для художника. Одежда - куртки, брюки - мокрые и никаких шансов просушить. Хорошо, что додумались взять резиновые сапоги (E/G/E/G "У кого на ногах из черной резины грязные сапоги? E/G Это гопники!") - в солнечную погоду их можно оставлять торчащими из палатки в качестве муляжа спящего туриста, - когда нужно пойти на этюд к реке или в магазин за хлебом: не собирать же палатку, в конце концов!

«Зоопарк» и Майк Науменко – это немного позже, в 85-м. Чуть раньше услышал пинкфлойдовский «The Final Cut» – Роджер Уотерс как раз в 82-м его записывал. В том же 82-м снят фильм «Стена» и – как мне он был нужен тогда! Но с собой ни радио, ни какого-либо из теперешних дивайсов, которыми все мы теперь опутаны, как Лаокооны. Это я не к тому, что мне нравилась эта угловатая, суровая дикость, просто допускаю, - уже писал об этом, - важно пропитаться реальностью, как обувь пропитывается дождем.
Опять же вспомнил анекдот, рассказанный Дастином Хоффманом. Когда он работал над ролью Ратсо в «Полуночном ковбое» (1969) Джона Шлезингера, то нарочно по нескольку суток подряд не спал и даже ночевал на улице, чтобы выглядеть достоверно в своей полу-бредовой изможденности бездомного. Встретив Марлона Брандо, молодой актер рассказал о своих злоключениях, на что Брандо заметил: "А Вы не пробовали просто сыграть?" По другой версии этот совет Хоффман получил от Лоуренса Оливье, когда снимался с ним в 'Марафонце' (1976).

Глава VIII

 Сентябрьское солнце. Никитское (сарай) холст на картоне/масло 21 x 38 см

Странный парадокс: следовать расписанию и одновременно точно, вдумчиво относиться к технической стороне исполнения трудно, почти невозможно. Пересматривая сейчас, в 2011 году свои Никитские этюды я узнаю и не узнаю себя. Иногда кажется, что моей рукой водила неведомая внешняя сила. Как страницы книжки с картинками перед глазами ребенка, когда их перелистывает невпопад и слишком быстро невнимательный родитель.

Тропинка у леса. Сумерки картон/масло 15.8 x 10.3 см

Мгновенный отчет об опускающихся сумерках: тропинка вдоль кромки леса. Справа - "наша" опушка, где установлена палатка; сейчас будет зажжен примус и сварен или подогрет ужин. Слева - поле и крутой склон над самой рекой, под которым вдоль прибрежных ив бежит другая, более широкая дорожка, мимо Авдотьина (на другом берегу Рожайки), мимо деревни с таинственным названием Ушмары, в направлении Константинова-Константиновки , а это уже почти цивилизация: двух- трех- пятиэтажные дома, магазины – полных 3 года проработал там оформителем на шерстопрядильной фабрике. На фабрике той трудилось много по-своему выразительных работниц.
Ушмары -
КШФ -
... тепло и жутко, как в объятьях косматой медведицы.

Быть пейзажистом на севере диком

О моем первом учителе живописи, Леониде Павловиче Остапенко.

Школа.

Учителя и ученики.

Традиция. Конец традиции?

История. История несовпадений.

Что это за притча: появиться на свет столетием позже Перова, Шишкина и Саврасова?
Что значит быть учеником Бакшеева (в свою очередь, ученика Саврасова)?
Где стройная институциональная модель, к созданию которой в России эти достойные мужи приложили столько усилий? В какой мере сегодня, в 2011-м, дом творчества синонимичен дому престарелых?

Модернисты

Набирая этот текст, наткнулся взглядом на фотку, валяющуюся у компьютера среди не разобранного вороха бумаг, дисков и проч. Снимку почти 16 лет. В далеком 1995-м, прямо перед новым годом, мы с женой купили в ЦУМе какую-то из японских мыльниц и пленку Фуджи к ней. Пришли в новое здание ГТГ на Крымском на выставку Владимира Янкилевского (он, между прочим, всего пятью месяцами моложе Леонида Остапенко).

Ни души в залах. Только мы вдвоем; и смотрители. Это понятно, приближается долгожданный новогодний праздник. Сделано несколько кадров, - вот один из них.

Владимир Янкилевский.  (Крупная, до 2-х метров высотой картина-агрегат, философские размышления о рождении, смерти, существовании.)

Не мое дело выносить квалифицированное суждение, или использовать сравнение как риторическую фигуру. Модернизм и традиционализм сосуществовали тогда, в 1995-м. Сосуществует сейчас. Есть своего рода кланы в искусстве, и внутри каждого из кланов - ревнители чистоты рядов. Вспомним, как это начиналось у нас, 100 лет тому назад; как маститый Александр Бенуа реагировал на "Черный квадрат". Как цеплялся за иерархичность мироустройства Мережковский.
На одном из выставкомов 80-х в областном СХ на Крутицком валу Михаил Абакумов (недавно ушедший, как грустно...) заметил по поводу представленного мною масляного портрета в пиксельной технике лаконично: "Это для ВДНХ!" Не помню, он уже был академиком? На войне он был бы генералом.
Сейчас российское общество представляется более многослойным, чем в 1910-х и даже 1980-х.
Для меня это - свидетельство его жизнеспособности.
Если непримиримые критики не уничтожают друг друга, есть надежда на то, что на берегу весенней реки или на заснеженном склоне под соснами спор модернистов с традиционалистами не завершится стрельбой из гранатометов.

Во всяком случае, в приложении к моему учителю такая перспектива непредставима абсолютно.

Традиционалист 

К нему вообще неприложима парадигма насилия. Он тверд. Предельно принципиален и бескомпромиссен в базовых вещах. Но нарочитая грубость, хамство ему не свойственны ни в малейшей степени. Он - химически чистый европеец.
Леонид Павлович Остапенко родился в 1937-м, в Западной Украине. Его юность совпала с оттепелью 1950-х, а творческая зрелость пришла в конце советского застоя. Как многие из его коллег он совмещал кредо живописца  профессией педагога и (как немногие) - художественного критика; публиковал статьи в периодике.
По окончании худграфа пединститута, он какое-то время преподавал там же историю искусства, и чуть не защитил диссертацию по графике Александра Дейнеки - многие месяцы библиотек, спецхран Ленинки с залитованными номерами
«Безбожника у станка» и прочих изданий, где можно было прочесть пламенные речи (еще "нашего") Троцкого.
Но судьба рукописи сложилась трагикомично: одно сановитое ничтожество от искусствознания, взяв работу на рецензию, вначале выпускает статью в периодике по этому материалу, даже под исходным названием, только под своим именем,  а вскоре и вовсе публикует монографию, не упоминая Леонида Павловича, у которого, как можно было догадаться, высоких покровителей нет.

Как удалось Остапенко не отчаяться? Бог весть; но, к сожалению, публиковаться он после этого случая бросил.

Надо думать, в душе остался шрам, коль скоро он вспомнил эту историю в беседе с сильно повзрослевшими учениками в [такой духоподъемный!] день своего недавнего вернисажа.
Очень повезло мне, - встреча с ним пришлась на 1976-й, то есть на пик его педагогической практики, и я воспринял сочную дозу его опыта.
Два года в домодедовском подвале дали мне очень много, так много, как никакие другие годы долгой учебы.

Леонид Остапенко. Незамерзающая речка 1992, фрагмент 50х70 см

Метод живописца.
Особая наблюдательность.
Особый дар - и выработанная до филигранности способность совмещать тщательную детализацию и цвет; удерживать в деталях, подробно описывать, и не впадать в дробность, не нарушать единство состояния, держать точно выверенный звук.
В час открытия недавней его персональной выставки, произнося перед микрофоном приветственное слово собравшимся, Остапенко вытянул руки по швам (три года срочной армейской службы), чуть отставил в стороны крупные, сравнительно с ростом, красивые кисти рук, выставил вперед и вверх свой нос с горбинкой и - как жаль, что я не догадался включить видео! - живо напомнил мне весеннего скворца.
Да, как раз в такие как эти весенние дни Саврасов брал своих учеников по училищу живописи ваяния и зодчества и тащил на этюды в Сокольники, на Лосиный остров. Между прочим, и Левитана, любимчика своего, да еще Василия Бакшеева, учителя Остапенко - помните в Третьяковке "Житейскую прозу"? - достойный Чехова или А.И.Куприна сюжет.

"На свете счастья нет, но есть покой и воля" (1834).
Власть над временем.
Пейзажи Остапенко - если позволить себе такую фантазию - это мир до человека (или после человека). Сегодня Россия ускоряется в депопуляции, уступая в темпах, кажется, лишь Латвии и Болгарии, в таком аспекте перспективы победы пейзажа над человеком вполне ощутимы.
Конечно, Леонид Остапенко не об этом пишет. Тем не менее, есть в его полотнах что-то, увиденное из вечности. Нет следов крестьян или рыбаков/охотников.  Нет ни дачников, ни туристов, ни шумных пикников с шашлыками и ухающей в автомагнитолах попсой.
Несколько раз встречаются в его полотнах стога сена. Яблони в небольшом саду (но это - своего рода члены семьи, объект незамутненного опыта: переход от работы в мастерской /вид из окна/ к полевым исследованиям).
Тропа через поле.
Дорога на краю леса - раскисшая под осенним дождем, непролазная.
Но что точно ощущается, - это следы Грабаря, Рылова, того же Бакшеева, Левитана, Бялыницкого-Бирули, Крымова, Туржанского, Ромадина, Федосова, - незримые следы их мыслей, волеизъявлений, незавершенных споров. Никакого подражания нет и в помине. Но Остапенко в постоянном и напряженном диалоге с пантеоном мастеров русского ландшафта - вот к этим богам Третьяковки обращены его молитвы.

"Der bestirnte Himmel über mir, und das moralische Gesetz in mir", - изрек мой бессмертный земляк в "Критике практического разума".

Леонид Остапенко. Лунный свет. 1980 холст, масло 65х70см 

Леонид Остапенко. Лунная ночь. 1980 холст, масло 80х100 см 

И наконец, - Леонид Павлович! Моя искренняя и глубочайшая признательность Вам. Редко встречал я в художнике столько тихой, серьезной сосредоточенности на глубоких проблемах мастерства. Мало я видел в глазах зрителей столько открытой восторженности, как на Вашем весеннем (уверен, далеко не последнем!) вернисаже.

*********
Что касается непримиримости ... Вспомним две киносцены: зимнюю зорьку в «Морозко» (1964) Александра Роу и ослепление резчиков по камню в «Андрее Рублеве» (1966) Тарковского. Обе сняты в одной стране, в одно время и на близком материале.

И то, и другое - искусство. Про "чувства добрые".
*********

(ниже - рабочая ссылка на iMGSRC.RU) :

 Фотоотчет с открытия персональной выставки художника Леонида Остапенко 30 марта 2011 года, Подольск, более 90 снимков плюс архив.